В высокогорных районах Тасмании, расположенных примерно в 250 милях к югу от австралийского материка, узкие мощеные дорожки тонкой лентой вьются по широкой речной долине, ограниченной далекими горными утесами. Двухколейные тропинки расходятся по травянистым пастбищам, проходя мимо голых, похожих на скелеты деревьев, выбеленных солнцем и засухой. Вдоль всего пути на заборах висят небольшие таблички "Осторожно! Запретная зона".
Мало кто мог предположить, что эти затерянные места представляют собой начальные звенья глобальной цепи поставок опиоидов, отправную точку для одного из крупнейших в мире фармакологических рынков.
Мало кто мог предположить, что эти затерянные места представляют собой начальные звенья глобальной цепи поставок опиоидов, отправную точку для одного из крупнейших в мире фармакологических рынков.
Я встретил фермера по имени Уилл Бигнелл в Ботвелле, деревне, где грузовики с овцами простаивают у бензоколонки. Бигнелл, мужчина лет тридцати, со взъерошенными волосами и ярко-зелеными глазами, был в некотором роде фермером поневоле. Он бросил семейную ферму в разгар продолжительной засухи, переехал в Хобарт, столицу Тасмании, и завел там семью.
В 2009 году Бигнелл начал совершать часовые поездки на свою ферму. Вместо того чтобы разводить скот, как подобает добропорядочному фермеру, Бигнелл распахал пастбища и посадил свой первый урожай опиумного мака - особого сорта, специально предназначенного для производства лекарств.
В 2009 году Бигнелл начал совершать часовые поездки на свою ферму. Вместо того чтобы разводить скот, как подобает добропорядочному фермеру, Бигнелл распахал пастбища и посадил свой первый урожай опиумного мака - особого сорта, специально предназначенного для производства лекарств.
Бигнелл заключил контракт на выращивание этих специальных сортов мака с Tasmanian Alkaloids (фармацевтической компанией из Австралии), которая до своей продажи в 2016 году была единственным сельскохозяйственным исследовательским проектом в огромной фармацевтической империи Johnson & Johnson.
В течение некоторого времени Tasmanian Alkaloids предлагала фермерам десятки тысяч долларов. Фермеры также сообщали, что получают поддержку от таких гигантов, как Mercedes-Benz и BMW, чтобы вывести сорта лекарственного мака с самой высокой урожайностью. Бигнелл начал понимать, что потенциальная долгосрочная прибыль от такого рода инвестиций привлекает на остров молодых специалистов из материковой Австралии.
Если бы дело было только в этих чертовых мериносах (особая австралийская порода овец) и прекрасном руне, я очень сомневаюсь, что они вернулись бы на остров". По словам Бигнелла, работая с маком, фермеры могли легко обеспечить всю свою семью: "Наконец-то ты получаешь чертовски большие деньги, а это мечта любого фермера", - говорит он.
В течение некоторого времени Tasmanian Alkaloids предлагала фермерам десятки тысяч долларов. Фермеры также сообщали, что получают поддержку от таких гигантов, как Mercedes-Benz и BMW, чтобы вывести сорта лекарственного мака с самой высокой урожайностью. Бигнелл начал понимать, что потенциальная долгосрочная прибыль от такого рода инвестиций привлекает на остров молодых специалистов из материковой Австралии.
Если бы дело было только в этих чертовых мериносах (особая австралийская порода овец) и прекрасном руне, я очень сомневаюсь, что они вернулись бы на остров". По словам Бигнелла, работая с маком, фермеры могли легко обеспечить всю свою семью: "Наконец-то ты получаешь чертовски большие деньги, а это мечта любого фермера", - говорит он.
После сбора урожая высушенные растения мака перерабатываются в сырой экстракт, и это так называемое "наркотическое сырье" транспортируется на производственные фабрики. Активные соединения, содержащиеся в маке, известные как "алкалоиды опия", превращаются в фармацевтические ингредиенты, которые затем становятся обезболивающими средствами, назначаемыми для снятия боли.
Производители используют тот же исходный материал для синтеза соединений, которые могут быть использованы для снятия опиоидной передозировки и лечения зависимости, таких как налоксон и бупренорфин.
Производители используют тот же исходный материал для синтеза соединений, которые могут быть использованы для снятия опиоидной передозировки и лечения зависимости, таких как налоксон и бупренорфин.
Тасмания незаметно стала ведущим мировым поставщиком вполне легальных опиоидов, по крайней мере, на первых порах, благодаря прорыву в селекции растений. В 1994 году химики модифицировали опийный мак, чтобы он давал более высокие урожаи тебаина (параморфина), химического предшественника оксикодона. Что еще более важно, эта модификация позволила производителям в Соединенных Штатах обойти давнее нормативное ограничение.
Историк Уильям Б. МакАлистер, автор книги "Торговля наркотиками в XX веке", предполагает, что тебаин может быть примером "нормативного предпринимательства", когда фармацевтические компании пытаются найти способы обойти международный контроль над наркотиками, чтобы завоевать свою долю рынка. Компания "Тасманские алкалоиды", за которой последовали другие фирмы, смогла спокойно поставлять тебаин, несмотря на официальные соглашения, поскольку правила Управления по борьбе с наркотиками регулировали импорт морфина, но к 2000 году тебаин еще не был четко урегулирован. Этот режим контроля над наркотиками оказался крайне важным для взрывного роста производства опиоидов и их избыточного предложения на рынке в течение последних 25 лет.
Историк Уильям Б. МакАлистер, автор книги "Торговля наркотиками в XX веке", предполагает, что тебаин может быть примером "нормативного предпринимательства", когда фармацевтические компании пытаются найти способы обойти международный контроль над наркотиками, чтобы завоевать свою долю рынка. Компания "Тасманские алкалоиды", за которой последовали другие фирмы, смогла спокойно поставлять тебаин, несмотря на официальные соглашения, поскольку правила Управления по борьбе с наркотиками регулировали импорт морфина, но к 2000 году тебаин еще не был четко урегулирован. Этот режим контроля над наркотиками оказался крайне важным для взрывного роста производства опиоидов и их избыточного предложения на рынке в течение последних 25 лет.
В заявлении Janssen Pharmaceuticals, Inc. говорится, что ранее Johnson & Johnson владела двумя дочерними компаниями, Noramco, Inc. и Tasmanian Alkaloids, которые занимались производством активных ингредиентов, содержащихся в опиоидных болеутоляющих средствах. Представители Janssen Pharmaceuticals утверждают, что процесс производства строго регламентирован и контролируется DEA (Drug Enforcement Administration - Управление по борьбе с наркотиками США) и мировыми властями.
Они следят за соблюдением правил и устанавливают квоты на распространение, основываясь на своей оценке потребности в препаратах, содержащих эти вещества, и компании всегда соблюдали эти правила. В своем заявлении Janssen Pharmaceuticals добавляет: "Мы больше не владеем этими дочерними компаниями и не продвигаем в США опиоидные обезболивающие препараты".
Поскольку мировая наркополитика в основном сосредоточена на методах воздействия на нелегальный рынок, таких как кампании по уничтожению мака и наказанию людей, производящих запрещенные препараты, законодательной стороне этого производства уделяется непропорционально мало внимания.
Кэтлин Дж. Фридл в книге "Наркотические войны в Америке, 1940-1973" пишет: "Один из лучших способов дисциплинировать нелегальный рынок - это регулировать легальный рынок", то есть проводить политику сдерживания, которая заключается в усилении контроля за врачами и фармацевтами и включает уголовные санкции за нарушение правил торговли опиатами.
Они следят за соблюдением правил и устанавливают квоты на распространение, основываясь на своей оценке потребности в препаратах, содержащих эти вещества, и компании всегда соблюдали эти правила. В своем заявлении Janssen Pharmaceuticals добавляет: "Мы больше не владеем этими дочерними компаниями и не продвигаем в США опиоидные обезболивающие препараты".
Поскольку мировая наркополитика в основном сосредоточена на методах воздействия на нелегальный рынок, таких как кампании по уничтожению мака и наказанию людей, производящих запрещенные препараты, законодательной стороне этого производства уделяется непропорционально мало внимания.
Кэтлин Дж. Фридл в книге "Наркотические войны в Америке, 1940-1973" пишет: "Один из лучших способов дисциплинировать нелегальный рынок - это регулировать легальный рынок", то есть проводить политику сдерживания, которая заключается в усилении контроля за врачами и фармацевтами и включает уголовные санкции за нарушение правил торговли опиатами.
Международные регуляторы и DEA заметили, что тасманские поставщики обходят первоначальные правила, но вместо того, чтобы закрыть лазейку в законе о поставках, DEA поступило так, как просили фармацевтические лоббисты, и оставило "выход" для оксикодона открытым.
К 2011 году компания Johnson & Johnson заявила в отчете для Австралийской службы контроля за терапевтическими товарами, что мак с высоким содержанием тебаина из тасманских алкалоидов обеспечивает 80% мирового рынка сырья для оксикодона и способствует первой волне кризиса передозировок. Оксикодон, изготовленный из тебаина, выращенного на Тасмании, продается компанией Purdue Pharma под торговой маркой OxyContin.
Сегодня некоторые эксперты по контролю над наркотиками утверждают, что усиление правоприменения и безопасности в сочетании с усилиями по сокращению количества рецептов на опиоидные анальгетики и предотвращению утечки легальных лекарств заставляет многих людей, употребляющих опиоиды, искать изменения на рынке. Эксперты Калифорнийского университета в Сан-Франциско, такие как Дэн Чиккароне, предупреждают, что без пропорционального увеличения количества наркотиков и лекарств, соответствующего реальным данным о количестве пациентов, использующих такие препараты, такой подход заставит людей, употребляющих опиоиды, обратиться к самодельным препаратам, таким как фентанил и другие синтетические вещества.
Стефано Бертераме, сотрудник секретариата Международного комитета по контролю над наркотиками, который отслеживает спрос и предложение на рынке наркотиков, говорит, что политика США в отношении опиоидов позволила назначать такие препараты, что не всегда было рационально.
Но МККН требует от соответствующих правительств устанавливать свои собственные национальные оценки и традиционно доверяет американским властям выбивать квоты на производство, установленные DEA. "В США.., они хорошо понимают национальные потребности, - говорит Стефано, - и мы не в состоянии оспорить оценки, сделанные США".
К 2011 году компания Johnson & Johnson заявила в отчете для Австралийской службы контроля за терапевтическими товарами, что мак с высоким содержанием тебаина из тасманских алкалоидов обеспечивает 80% мирового рынка сырья для оксикодона и способствует первой волне кризиса передозировок. Оксикодон, изготовленный из тебаина, выращенного на Тасмании, продается компанией Purdue Pharma под торговой маркой OxyContin.
Сегодня некоторые эксперты по контролю над наркотиками утверждают, что усиление правоприменения и безопасности в сочетании с усилиями по сокращению количества рецептов на опиоидные анальгетики и предотвращению утечки легальных лекарств заставляет многих людей, употребляющих опиоиды, искать изменения на рынке. Эксперты Калифорнийского университета в Сан-Франциско, такие как Дэн Чиккароне, предупреждают, что без пропорционального увеличения количества наркотиков и лекарств, соответствующего реальным данным о количестве пациентов, использующих такие препараты, такой подход заставит людей, употребляющих опиоиды, обратиться к самодельным препаратам, таким как фентанил и другие синтетические вещества.
Стефано Бертераме, сотрудник секретариата Международного комитета по контролю над наркотиками, который отслеживает спрос и предложение на рынке наркотиков, говорит, что политика США в отношении опиоидов позволила назначать такие препараты, что не всегда было рационально.
Но МККН требует от соответствующих правительств устанавливать свои собственные национальные оценки и традиционно доверяет американским властям выбивать квоты на производство, установленные DEA. "В США.., они хорошо понимают национальные потребности, - говорит Стефано, - и мы не в состоянии оспорить оценки, сделанные США".
Как Тасмания помешала правовому регулированию и перевернула опиоидную экономику с ног на голову
Взлет Тасмании на мировом рынке опиоидов часто объясняют местоположением острова: его удаленность, малочисленность населения и ограниченность пахотных земель, согласно докладу Комитета по иностранным делам Палаты представителей США от 1989 года, способствуют безопасности и накладывают естественные ограничения на расширение посевов опиума. Но Брайан Хартнетт, бывший глава компании Tasmanian Alkaloids, говорит, что истинная причина того, что мак, выращиваемый для фармацевтического производства, начал расти на Антиподах, - это действия Америки.
"Это действительно отражение политики правительства США, - говорит Хартнетт. Американские фермеры могли выращивать опийный мак, но в соответствии с Единой конвенцией ООН по наркотическим средствам 1961 года и последующими международными договорами о контроле над наркотиками США согласились продолжать политику передачи выращивания мака в основном так называемым "традиционным поставщикам", к которым первоначально относились Индия, Турция, Югославия, Афганистан, Бирма, Болгария, Иран, Пакистан, Вьетнам и СССР.
В конце 1970-х годов, когда правительственные чиновники в Тасмании поощряли фермеров переходить от небольших собственных экспериментальных участков к так называемому "широкогектарному" производству, Австралия, не входящая в список традиционных поставщиков, создала избыток наркосырья, который, как позже определила Комиссия ООН по наркотическим средствам в отчете 1989 года, "превышал законные потребности мира"."
Если бы американские производители наркотиков отдавали предпочтение тасманийским поставщикам, это подорвало бы договорные обязательства США, поэтому в 1981 году политики ввели то, что один из руководителей тасманийских алкалоидов назвал "пресловутым правилом 80/20".
Взлет Тасмании на мировом рынке опиоидов часто объясняют местоположением острова: его удаленность, малочисленность населения и ограниченность пахотных земель, согласно докладу Комитета по иностранным делам Палаты представителей США от 1989 года, способствуют безопасности и накладывают естественные ограничения на расширение посевов опиума. Но Брайан Хартнетт, бывший глава компании Tasmanian Alkaloids, говорит, что истинная причина того, что мак, выращиваемый для фармацевтического производства, начал расти на Антиподах, - это действия Америки.
"Это действительно отражение политики правительства США, - говорит Хартнетт. Американские фермеры могли выращивать опийный мак, но в соответствии с Единой конвенцией ООН по наркотическим средствам 1961 года и последующими международными договорами о контроле над наркотиками США согласились продолжать политику передачи выращивания мака в основном так называемым "традиционным поставщикам", к которым первоначально относились Индия, Турция, Югославия, Афганистан, Бирма, Болгария, Иран, Пакистан, Вьетнам и СССР.
В конце 1970-х годов, когда правительственные чиновники в Тасмании поощряли фермеров переходить от небольших собственных экспериментальных участков к так называемому "широкогектарному" производству, Австралия, не входящая в список традиционных поставщиков, создала избыток наркосырья, который, как позже определила Комиссия ООН по наркотическим средствам в отчете 1989 года, "превышал законные потребности мира"."
Если бы американские производители наркотиков отдавали предпочтение тасманийским поставщикам, это подорвало бы договорные обязательства США, поэтому в 1981 году политики ввели то, что один из руководителей тасманийских алкалоидов назвал "пресловутым правилом 80/20".
Правило 80/20 требует от американских производителей импортировать 80 процентов всех лекарств из Индии и Турции, предоставляя этим государственным монополиям свободный доступ на рынок. На самом деле это правило преследует более важные внешнеполитические цели. Оно исключает другие традиционные регионы выращивания мака, такие как Афганистан, из легитимного рынка за неспособность сократить производство запрещенных наркотиков. Более того, правило действует как ограничение, оставляя лишь 20 % американского рынка открытым для семи транснациональных корпораций, экспортирующих сырье для промышленности, в Австралии, Венгрии, Польше, Франции и до 2008 года в бывшей Югославии (которую с тех пор сменила Испания), пока не появилась Тасмания с ее посевами тебаина.
Поскольку морфин довольно сложно и относительно недорого превратить в класс наркотиков, включающий оксикодон, правило 80/20 эффективно ограничивало производство тебаина, что, в свою очередь, ограничивало производство этих так называемых полусинтетических фармацевтических обезболивающих. Затем, в 1994 году, тасманский исследователь алкалоидов по имени Тони Фист изучил тысячи семян мака, поместив их в химический раствор, и обнаружил растение-мутант, которое он назвал "Норман" (игра слов с "Norman" - no morphine - "без морфина").
Поскольку морфин довольно сложно и относительно недорого превратить в класс наркотиков, включающий оксикодон, правило 80/20 эффективно ограничивало производство тебаина, что, в свою очередь, ограничивало производство этих так называемых полусинтетических фармацевтических обезболивающих. Затем, в 1994 году, тасманский исследователь алкалоидов по имени Тони Фист изучил тысячи семян мака, поместив их в химический раствор, и обнаружил растение-мутант, которое он назвал "Норман" (игра слов с "Norman" - no morphine - "без морфина").
"На самом деле это была большая удача, - говорит Фист. Мак-мутант производил тебаин вместо морфина, и, по словам Фиста, это более чем вдвое сократило затраты на производство оксикодона. Фермеры высадили первый коммерческий урожай нормандского мака в 1997 году, в то время как компания Purdue Pharma активно наращивала производство OxyContin, своего патентованного препарата оксикодона.
"Если бы они не получали тебаин, - говорит Фист, - они не смогли бы удовлетворить спрос на оксикодон". По словам тасманских чиновников, экспорт опиатов не был сокращен. Тебаин обошел правило 80/20, и, как сказал один правительственный чиновник австралийскому радио ABC, "нет сомнений, что спрос на тебаин будет расти, и американцы, в частности, будут брать все, что мы сможем произвести".
Именно так и произошло: С 1993 по 2015 год общий годовой объем производства (по данным DEA, это общее количество производимых опиоидов) вырос в три раза. Виллем Шолтен, консультант по вопросам политики контроля над наркотиками из Лопики (Нидерланды), считает, что потребление семи часто назначаемых сильных опиоидных анальгетиков Списка II, выраженное в миллиграммах морфина, увеличилось в семь раз. Только квота на оксикодон выросла с 3,5 тонн в год до более чем 150 тонн. По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, средняя доза на человека с 1999 по 2015 год выросла почти в три раза.
"Если бы они не получали тебаин, - говорит Фист, - они не смогли бы удовлетворить спрос на оксикодон". По словам тасманских чиновников, экспорт опиатов не был сокращен. Тебаин обошел правило 80/20, и, как сказал один правительственный чиновник австралийскому радио ABC, "нет сомнений, что спрос на тебаин будет расти, и американцы, в частности, будут брать все, что мы сможем произвести".
Именно так и произошло: С 1993 по 2015 год общий годовой объем производства (по данным DEA, это общее количество производимых опиоидов) вырос в три раза. Виллем Шолтен, консультант по вопросам политики контроля над наркотиками из Лопики (Нидерланды), считает, что потребление семи часто назначаемых сильных опиоидных анальгетиков Списка II, выраженное в миллиграммах морфина, увеличилось в семь раз. Только квота на оксикодон выросла с 3,5 тонн в год до более чем 150 тонн. По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, средняя доза на человека с 1999 по 2015 год выросла почти в три раза.
Коренные причины наркомании сложны, к тому же существует множество социальных факторов. Некоторые наркологи предполагают, что употребление наркотиков может быть способом ухода от физических и психологических травм, отчаяния и неравенства. Пациенты, которым прописывают опиоиды на длительный срок и в больших дозах, подвержены риску физической зависимости.
Резкие изменения в предложении привели к незаконному употреблению таких фармацевтических препаратов, как оксикодон, оксиморфон и другие болеутоляющие средства. Они стали наркотиками выбора во многих социальных слоях.
К 2001 году оксиконтин заслужил репутацию "героина для деревенщин". В 2017 году фармацевтическая компания Mallinckrodt согласилась выплатить 35 миллионов долларов, чтобы урегулировать иск Министерства юстиции, представители которого утверждали, что Mallinckrodt не выполнила свои обязательства по обнаружению и уведомлению DEA о подозрительно крупных заказах дженерика оксиконтина. Компания Mallinckrodt отрицает эти обвинения.
Еще в 1999 году чиновник штата Тасмания заявил в интервью, что федеральные регулирующие органы США рассматривали возможность закрыть лазейку и расширить 20-процентный лимит, чтобы сократить импорт тебаина из Австралии.
"DEA изучило изменение правила 80/20, - говорит Кристина А. Саннеруд, научный консультант DEA, - и разослало уведомление компаниям, но потом мы решили оставить все как есть". Наряду с изменениями, на принятие которых ушли десятилетия и более, такими как устранение торговых барьеров и либерализация обезболивания, DEA под давлением фармацевтических компаний отказалось от традиционного инструмента регулирования опиоидов.
"Это решение противоречит самому принципу, самой идее регулирования наркотиков ",- говорит Фридл, историк борьбы с наркотиками в США. "То, что DEA приняло такое решение, на мой взгляд, абсолютно бессмысленно ", - добавляет он. В ответ на запрос DEA не предоставило никаких документов, подтверждающих решение об исключении тебаина, хотя в письме канадской фирмы от 2016 года агентство подтвердило контрактные обязательства США по поддержке традиционных поставщиков.
На самом деле чиновники DEA утверждают, что квоты на импорт тебаина были обоснованными, основанными на законной необходимости, и что они были приняты в ответ на изменения в политике назначения лекарств.
"DEA изучило изменение правила 80/20, - говорит Кристина А. Саннеруд, научный консультант DEA, - и разослало уведомление компаниям, но потом мы решили оставить все как есть". Наряду с изменениями, на принятие которых ушли десятилетия и более, такими как устранение торговых барьеров и либерализация обезболивания, DEA под давлением фармацевтических компаний отказалось от традиционного инструмента регулирования опиоидов.
"Это решение противоречит самому принципу, самой идее регулирования наркотиков ",- говорит Фридл, историк борьбы с наркотиками в США. "То, что DEA приняло такое решение, на мой взгляд, абсолютно бессмысленно ", - добавляет он. В ответ на запрос DEA не предоставило никаких документов, подтверждающих решение об исключении тебаина, хотя в письме канадской фирмы от 2016 года агентство подтвердило контрактные обязательства США по поддержке традиционных поставщиков.
На самом деле чиновники DEA утверждают, что квоты на импорт тебаина были обоснованными, основанными на законной необходимости, и что они были приняты в ответ на изменения в политике назначения лекарств.
В конце концов, дерегулирование легального рынка и стремительный рост незаконного опиоидного черного рынка, переполненного фентанилом, имеют одну общую черту: в погоне за прибылью оба поставили под угрозу здоровье населения.
В 2011 году Дэн Чиккароне, исследователь из Калифорнийского университета в Сан-Франциско, изучающий динамику опиоидного рынка и возглавляющий долгосрочное исследование под названием Heroin in Transition, финансируемое Национальным институтом здоровья, увидел результаты из первых рук. Он прилетел в Филадельфию по работе и почти сразу же столкнулся с человеком, который искал опиоидные наркотики. Этот человек был в ярости, потому что, как вспоминает Чиккароне, его врач недавно перестал выписывать ему опиоидные анальгетики.
Он тут же позвонил своим коллегам и сказал: "Я только что сделал открытие, которое вас поразит".
Команда Чиккароне поговорила с десятками людей, которые перешли на героин после того, как не смогли найти опиоидные таблетки, особенно после того, как в 2010 году в препарат "Оксиконтин" были внесены изменения, чтобы его было сложнее раскрошить и использовать интраназально. Их исследование продолжилось в 2012 году и совпало с первой волной кризиса передозировок, которая была связана с рецептурными болеутоляющими средствами. Затем наступила вторая волна - рост числа смертей, связанных с героином.
С тех пор США вступили в третью волну, когда фентанил и незаконно изготовленные опиоиды превзошли героин по частоте употребления, что привело к более чем 70 000 смертельных передозировок в США в 2017 году. Хотя у людей, употребляющих героин, есть свои предпочтения, Чиккароне и его коллеги считают, что многие выбирают фентанил непреднамеренно. По его словам, до недавнего времени, пока не увеличилось предложение, спрос на фентанил был невелик.
В 2011 году Дэн Чиккароне, исследователь из Калифорнийского университета в Сан-Франциско, изучающий динамику опиоидного рынка и возглавляющий долгосрочное исследование под названием Heroin in Transition, финансируемое Национальным институтом здоровья, увидел результаты из первых рук. Он прилетел в Филадельфию по работе и почти сразу же столкнулся с человеком, который искал опиоидные наркотики. Этот человек был в ярости, потому что, как вспоминает Чиккароне, его врач недавно перестал выписывать ему опиоидные анальгетики.
Он тут же позвонил своим коллегам и сказал: "Я только что сделал открытие, которое вас поразит".
Команда Чиккароне поговорила с десятками людей, которые перешли на героин после того, как не смогли найти опиоидные таблетки, особенно после того, как в 2010 году в препарат "Оксиконтин" были внесены изменения, чтобы его было сложнее раскрошить и использовать интраназально. Их исследование продолжилось в 2012 году и совпало с первой волной кризиса передозировок, которая была связана с рецептурными болеутоляющими средствами. Затем наступила вторая волна - рост числа смертей, связанных с героином.
С тех пор США вступили в третью волну, когда фентанил и незаконно изготовленные опиоиды превзошли героин по частоте употребления, что привело к более чем 70 000 смертельных передозировок в США в 2017 году. Хотя у людей, употребляющих героин, есть свои предпочтения, Чиккароне и его коллеги считают, что многие выбирают фентанил непреднамеренно. По его словам, до недавнего времени, пока не увеличилось предложение, спрос на фентанил был невелик.
Посмотреть вложение SDEov3jG1c.jpeg
Эпилог
В 2016 году частная инвестиционная компания SK Capital Partners приобрела компании Noramco и Tasmanian Alkaloids, бывшие дочерние предприятия Johnson & Johnson , участвовавшие в цепочке поставок опиоидов. В том же году Аарон Дэвенпорт, управляющий директор SK, заявил, что рассматривает тасманский дизайнерский мак как важнейший сдерживающий фактор злоупотребления. Условия продажи конфиденциальны, но фирма не упоминалась в недавних исках штатов против компаний, участвующих в цепочке поставок опиоидов.
В начале 2019 года генеральный прокурор Оклахомы назвал Johnson & Johnson "ворами в законе" в исках, обвиняющих компанию в создании "общественных неудобств" путем обманчивого маркетинга. Ожидается, что судебный процесс продлится два месяца. Johnson & Johnson отрицает любые правонарушения. Адвокаты, представляющие компанию, утверждают, что закон об общественном вреде используется неправильно, и говорят, что компания не может быть привлечена к ответственности ни за продажу продуктов, регулируемых правительством, ни за производство, продажу или продвижение веществ, одобренных Управлением по контролю за продуктами и лекарствами и произведенных другими компаниями с использованием их лекарственного сырья.
"Наши действия по продвижению этих важных рецептурных обезболивающих препаратов были уместными и ответственными, - говорится в подготовленном заявлении Janssen Pharmaceuticals, - Обвинения, выдвинутые против нашей компании, несостоятельны и совершенно необоснованны. Аргумент заключается в том, что производители лекарств не могут быть привлечены к ответственности, поскольку регулирующие органы отказались от своих обязанностей.
В 2016 году частная инвестиционная компания SK Capital Partners приобрела компании Noramco и Tasmanian Alkaloids, бывшие дочерние предприятия Johnson & Johnson , участвовавшие в цепочке поставок опиоидов. В том же году Аарон Дэвенпорт, управляющий директор SK, заявил, что рассматривает тасманский дизайнерский мак как важнейший сдерживающий фактор злоупотребления. Условия продажи конфиденциальны, но фирма не упоминалась в недавних исках штатов против компаний, участвующих в цепочке поставок опиоидов.
В начале 2019 года генеральный прокурор Оклахомы назвал Johnson & Johnson "ворами в законе" в исках, обвиняющих компанию в создании "общественных неудобств" путем обманчивого маркетинга. Ожидается, что судебный процесс продлится два месяца. Johnson & Johnson отрицает любые правонарушения. Адвокаты, представляющие компанию, утверждают, что закон об общественном вреде используется неправильно, и говорят, что компания не может быть привлечена к ответственности ни за продажу продуктов, регулируемых правительством, ни за производство, продажу или продвижение веществ, одобренных Управлением по контролю за продуктами и лекарствами и произведенных другими компаниями с использованием их лекарственного сырья.
"Наши действия по продвижению этих важных рецептурных обезболивающих препаратов были уместными и ответственными, - говорится в подготовленном заявлении Janssen Pharmaceuticals, - Обвинения, выдвинутые против нашей компании, несостоятельны и совершенно необоснованны. Аргумент заключается в том, что производители лекарств не могут быть привлечены к ответственности, поскольку регулирующие органы отказались от своих обязанностей.
Тем временем FDA продолжает призывать производителей разрабатывать препараты, сдерживающие злоупотребление опиоидами. Исследователи полагают, что стратегия, направленная на то, чтобы сделать рецептурные опиоиды более сложными для изменения дизайна и фальсификации, хотя иногда и эффективна, может привести к парадоксальным и нежелательным результатам. Постоянная опора на регулирующие рыночные силы заставляет общественность верить, что существующие правила и ограничения позволят решить текущий кризис.
Вернемся в Ботвелл, Тасмания. В деревню на высоте около 3 000 футов над уровнем моря, где никто не поддерживал связь со своими клиентами на другом конце света так, как это делал Уилл Бигнелл: он излучал сигнал с близлежащего холма и заходил на форумы, чтобы пообщаться с другими коллегами. Бигнелл управлял беспилотниками над своей фермой и изучал аэрофотоснимки с таким высоким разрешением, что мог разглядеть отдельный протектор шины, и все это в попытке получить более высокие дозы наркотических соединений из своего урожая мака.
Маки сыграли центральную роль в решении Бигнелла вернуться на семейную ферму, где он сейчас живет и работает. "Живи мечтой", - сказал он мне, когда я позвонил ему в конце 2017 года. В тот день Бигнелл просто вспахивал свои поля. Со временем его осенило, что наличие средств к существованию ставится под сомнение. Однажды он завел разговор с другом из Флориды, с которым познакомился в Интернете, и спросил его:
- Ты выращиваешь опиум?
- Да, и я выращиваю его очень много. Я один из крупнейших поставщиков в мире. Мы поставляем его в Америку, и очень много.
- Ого, я не знаю, что и думать об этом. Вы знаете, что моя сестра умерла от передозировки три года назад?
Потом Бигнелл сказал мне: "Очень обидно, когда слышишь такие вещи". На заднем плане слышался шум машин. Бигнелл вел машину в ровном темпе, разворачивая почву под урожай будущего года. Он не держал руки на руле и ехал на автопилоте.
Вернемся в Ботвелл, Тасмания. В деревню на высоте около 3 000 футов над уровнем моря, где никто не поддерживал связь со своими клиентами на другом конце света так, как это делал Уилл Бигнелл: он излучал сигнал с близлежащего холма и заходил на форумы, чтобы пообщаться с другими коллегами. Бигнелл управлял беспилотниками над своей фермой и изучал аэрофотоснимки с таким высоким разрешением, что мог разглядеть отдельный протектор шины, и все это в попытке получить более высокие дозы наркотических соединений из своего урожая мака.
Маки сыграли центральную роль в решении Бигнелла вернуться на семейную ферму, где он сейчас живет и работает. "Живи мечтой", - сказал он мне, когда я позвонил ему в конце 2017 года. В тот день Бигнелл просто вспахивал свои поля. Со временем его осенило, что наличие средств к существованию ставится под сомнение. Однажды он завел разговор с другом из Флориды, с которым познакомился в Интернете, и спросил его:
- Ты выращиваешь опиум?
- Да, и я выращиваю его очень много. Я один из крупнейших поставщиков в мире. Мы поставляем его в Америку, и очень много.
- Ого, я не знаю, что и думать об этом. Вы знаете, что моя сестра умерла от передозировки три года назад?
Потом Бигнелл сказал мне: "Очень обидно, когда слышишь такие вещи". На заднем плане слышался шум машин. Бигнелл вел машину в ровном темпе, разворачивая почву под урожай будущего года. Он не держал руки на руле и ехал на автопилоте.